Давай доказывай

Тут я вернусь к событиям февраля 1944 года, когда шестеро человек из нашего барака совершили удачный побег.

В том, что этот побег был удачным, ни у кого из нас сомнений не вызывало. Как бы вели себя гитлеровцы, наши охранники, если бы им довелось схватить беглецов? Конечно, прежде всего предстали бы они перед лагерной публикой. Выстроили бы нас на площади, показали бы нам, прочитали бы соответствующую проповедь: вот, мол, что с каждым беглецом будет, и вздернули бы. И все время напоминали бы.

Но такого не произошло. Потому-то сотрудники былого Музея революции Латвийской ССР ничего не знали об этом побеге, господа фрицы постарались, чтобы слух не распространился. А несломленные ребята смогли уйти. Не догнали их. И хоть отыгрались охранники на нас, все же удачный побег радовал: вот какие, даже отсюда бежать смогли!..

Уже потом, когда стал я ездить в Саласпилс на встречи с бывшими заключенными, услышал имена узников, которые были непримиримыми. Коммунисты К. Фелдманис, Я. Логин, К. Стрельчик и многие другие были расстреляны нацистами за то, что в неимоверных условиях, будучи несломленными, стремились к свободе. В былом Музее революции Латвии познал то, чего в саласпилсский период не знал, не ведал.

В то же время сотрудники Музея не могли поверить мне в реальность удачного побега в феврале 1944 года. Слушали они мой рассказ скептически, видимо, думали, что хочется мне проявить в разговоре с ними этакую исключительность. Ничего тут не скажешь, случается такое. Татьяна Федоренко, занимавшаяся тогда саласпилсской темой, в заключение нашей встречи, сказала:

— Давай доказывай. А так ты имен не знаешь, кто они. Как побег удался, объяснить надо.

Тут вскоре выпала поездка в Ленинград. В Смольном проводился тогда семинар журналистов с Северо-Запада. Там повстречался с Василием Степановичем Игнатенком, заместителем редактора газеты «Знамя труда», которая выходила в Новоржеве. Завел с ним разговор, рассказал о своих военных скитаниях, о том, что в годы войны сидел в новоржевской тюрьме, поведал о саласпилсеких скитаниях.

— А тюрьмы в Новоржеве теперь нет, — поведал мне B.C. Игнатенок. -Но вот саласпилсская тема очень интересна, попробуй, напиши.

— Давай, помогай, друже, — обрадовался я. Помнится мне, что бежавшие из Саласпилса были новоржевские, да еще Аня Герасимова, она тоже была в Саласпилсе, в письме подтверждала это.

На том и договорились. Вернувшись домой, написал статью, которую назвал «Побег из неволи». 23 января 1966 года псковские журналисты опубликовали ее в новоржевской газете. Оказывается, это была Первая публикация об отважных беглецах из фашистского концлагеря. До этой

поры никто не сказал о них хотя бы короткое слово. Это потом уже появились другие публикации в псковской областной, а потом и в ленинградской прессе.

А тогда, после первой публикации в 1966 году, оставалось ждать. Шло время. Надежда не покидала меня. Верилось, что люди, поиск которых начал, живы, откликнутся, обязательно отыщутся. Пусть хотя бы один человек, да должен остаться в живых. Или родственники, а также знавшие этих людей откликнутся.

И вот первая весточка, от заместителя редактора новоржевской газеты B.C. Игнатенка:

«Сразу хочу сообщить, что труд твой не пропал даром. Вот первая ласточка, которую получила наша редакция».