Из воспоминаний о. Алексия Ионова об Острове

«Полусожженный город.. На базарной площади собор екатерининских времен. Он давно закрыт большевиками. Они в нем устроили склад для зерна. Хорошо, что не осквернили ещё до конца. Но внутри, конечно, все уничтожено. Ни одного престола (их было три), ни одной иконы. Только где-то под куполом остались нетронутыми ангелы.. Настоятель этого некогда прекрасного храма протоиерей Вл. Ла-динский был убит большевиками сразу же после октября 1917 г. Его тело чекисты проволокли по всем улицам маленького города. Его кровью напитались все камни на дороге. С любовью и благоговением вспоминали жители Острова этого пастыря…
Сохранилась в относительном порядке церковь на кладбище Свв. Жен-Мироносиц, при большевиках — архив райкома.. В этой кладбищенской церкви я служил первые дни своего пребывания в Острове. Третья церковь в городе была превращена в кузницу, четвертая — самая древняя — на островке, между мостами была полуразрушена.
Запомнилась слркба под Покров Божией Матери (14 октября нов. ст.). Весь народ., поет местным прекрасным распевом — «Величит душа моя Господа» — «Честнейшую». Прикладываясь, люди целуют икону праздника, подходят к елеопомазанию и — вот слышу, пение прерывается плачем, рыданием. О чем плачут в этот светлый праздник русские люди? От радости, что вот — дождались праздника? Или им припомнились пастыри, служившие в этом храме задолго до меня и поумиравшие давно в тюрьмах? Или припомнились им близкие, которых «фараоны» давно уже сгноили на крайнем севере в концлагерях? Много было причин этим слезам во время «Честнейшей»… Я помню только одно — разделяя скорбь своих новых чад духовных, я плакал вместе с ними..».
«Был я свидетелем и такой сцены. В одном из колхозов мой доверенный человек восстанавливал церковь, превращенную большевиками в танцевальный зал. Прибивая доску к стене, он, видя проходивших мимо девчат, бросил с горечью в их сторону: «И все это поругание через вас произошло!» Одна из проходивших тихо ответила ему так: «Брось лаяться, дядя Миша. Мы завтра придем с утра и вымоем полы в церкви…». Вероятно, среди них были комсомолки». Вообще бывшие комсомольцы нередко помогали на службе. Идеологический дурман быстро выветривался при удалении нагнетающей его силы. «…Народ русский в своей массе остался верующим народом, и, может быть, самым верующим народом на земле!… Прав был Шмелев, говоривший: «Про Россию надо писать Евангелие»».
«В соборе, который мы отремонтировали свими личными средствами — народ последнее давал на восстановление храмов, — я приобщал в первые месяцы нашего пребывания в России от 500 до 800 человек сразу же за одной литургией. Их же я, конечно, и исповедовал. На общей исповеди, разумеется. Крестили до 80 младенцев одновременно. Совершали до 10 погребений. Венчали по три-пять пар, как правило, в одно и то же время. Слркбы в воскресный день начинались у нас в 7 часов утра и для меня кончались с крестинами, погребениями, венчаниями в 4 часа дня! Невероятно, но это так.
Входишь в храм, переполненный задолго до слркбы народом. Многие сидят прямо на полу, отдыхая от дальнего пути. По русскому обьиаю все тянутся за благословением. В алтарь, поэтому, сразу не войдешь! И то же самое после службы… Кругом партизаны. Встреча с ними — конец. Им не втолкуешь, что мы проповедуем Христа Распятого…»
Под руководством о. Алексия начались регулярные занятия по Закону Божию с детьми. Собрался катехизический кружок для взрослых. В Острове о. Алексий пытался создать что-то типа «русского Красного Креста». Его помощники развешивали воззвания с призывами сбора продуктов для военнопленных. Они взялись опекать один из небольших лагерей военнопленных на 200 человек. Возможностей хватало лишь на то, чтобы два раза в неделю готовить для них обеды. Смертность там вскоре резко снизилась. Весной 1942 г. для пленных солдат удалось добиться разрешения провести пасхальное богослужение. «300 военнопленных по личному желанию, наполнили наш храм.. Я произнес слово, в котором убеждал их не падать духом, помнить, что их матери молятся о них.. Со слезами на глазах слушали военнопленные и радостные пасхальные песнопения» (СПб. ЕВ, вып. 26-27).
Указом экзарха Сергия от 17 августа 1942 г. о. Алексий Ионов был награжден орденом

Шкаф с рольставнями в общии коридор Шкаф в общий коридор с рольставнями.