МАРТИН-СИРОТА…МАША И ЗЛАЯ МАЧЕХА.

Сочинена Паничевой Анастасией Алексеевной, 1924 г.р., в д. Хлевище Калошинск. с/с Усвятск. р-на Пск. обл. — ФА ПГПИ за 1981 г., т. 6, № 31. Далее будут указываться только номер тетради и номер текста в тетради.

Сюжет повествования А.А. Паничевой о Мартине-сироте оригинален и в СУС не отмечен. Однако в нем проступают знакомые черты волшебной сказки. Угадывается привычная ситуация: герой испытывается персонажем-дарителем и награждается им за проявленные в этом испытании, о котором герой и не догадывается, прекрасные человеческие качества: бескорыстие, доброту, верность слову. Трудолюбивый и гонимый всеми Мартин-сирота заботится о приютившей его старушке, жительнице хутора, не подозревая, что она волшебница; свято выполняет обещание вернуться на хутор после службы в армии; не пытается выгнать вдову, в отсутствие Мартина занявшую после смерти старушки дом, так как ее собственный домишко развалился. Образу старушки-хозяйки хутора приданы черты загробного дарителя волшебной сказки, который посылает герою чудесного коня, приносящего ему счастье (ср. № 39 Сивка-Бурка в сборнике).

Угадывается и своеобразно разработанный усвятской сказочницей мотив трудного задания: жена требует от Мартина сложить смоляную кобылу, чтобы возить хлеб с поля. При этом образу жены Мартина А.А. Паничева придает черты-дурака бытовой сказки: супруга предъявляет свое требование мужу, потому что буквально понимает восхищенный отзыв односельчанина о Мартине: «Такой, как он, смоляную кобылу сладить, хвост-гриву приладить, да и сам верхом сядеть\» Образ смоляной кобылы навеян, по-видимому, образом бычка-смоляного бочка народной сказки (см. №11 Про деда с бабой в сборнике).

Имя Мартин пришло, очевидно, из иностранной сказки, мультфильма или радиопередачи.

Нельзя не отметить богатый, свободный язык сказочницы, ее любовь к рифмованной речи: Отец сгинул где-то на войне, на чужой стороне; Живет себе да поживает, работать-косить мужиков нанимает.

№ 118 МАША И ЗЛАЯ МА ЧЕХА. Т. 6, № 32. В сочиненной

А.А. Паничевой сказке угадываются черты сюжетного типа 480 Мачеха и падчерица: смерть матери Маши; второй брак отца; злая мачеха и ее ленивая некрасивая дочь; работящая красавица-падчерица, которую обижает и томит тяжелой работой мачеха; счастливая свадьба Маши, которую завидный жених предпочитает родной дочери мачехи Марфуте. Однако центральный эпизод сказок типа 480 Мачеха и падчерица — испытание девушек чудесным дарителем (Морозко, медведем, Бабой-ягой) отсутствует. Из повествования исключено все чудесное, волшебное; сказка превращается в занимательную бытовую историю.

Сцена, в которой купцу-жениху вместо красавицы-падчерицы выводят разнаряженую дурнушку-мачехину дочку, напоминает эпизод свадебного обряда, когда после выкупа на месте настоящей невесты жених обнаруживает ряженую невестой старуху. Комический, а иногда и далекий от комического, ужас жениха при этом — постоянная деталь в рассказах жителей южных районов Псковск. обл. о свадебном действе. Ср. в сказке: «Так, мол, и так, мамаша, мне приглянулась дочка ваша, прошу еёруки1.» Принарядила она свою Марфуту и выводить с поклоном’. «Пожалуйста, я не против! Прошу любить и ценить]» А в барина и глаза на лоб: сын говорил красавица, а тут чучело вывелгЛ.. А слуга даже онемел»’, в рассказах о свадьбе: А пока торговались, меня отодвинули, а на мое место села бабка и накрылась. А когда сказали жениху: «Покажи, что выкупил!» — он открыл, а там сидит бабка и зубы рассалила!» (Зап. от Борисенковой Л. Г., 1926 г. р., в д. Урывково Г олубоозерск. с/с Невельск. р-на Пск. обл. — ФА ПГПИ за 1986 г., т. 6, № 3);… а жених скорее глаза закрывать: «Ой! Это не моя невеста! Что это за невестаЪ (Зап. от Костененко Е.Е., 1932 г. р., в д. Трехалёво Трехалевск. с/с Невельск. р-на Пск. обл. — ФА ПГПИ за 1987 г., т. 4, № 35); Когда у соседки дочка замуж выходила, мы так нарядили бабку, что жених, увидев, чуть назад не съехал! У него в дороге машина сломалась, и он опоздал на пять часов. Нарядили бабку старую.. .Вместо венка-голик, марлевая фата! Жених рассердился: он и так перенервничал… Мы его еле уговорили! Говорим: «Пот опаздывали, невеста состарилась: вон она какая старая стала).»» (Зап. от Капитоновой В.Н., 1938 г. р., в д. Шалахово Шалаховск. с/с Пустошкинск. р-на Пск. обл. — ФА ПГПИ за 1985 г., т. 4, № 3); Вот приводят они нам укропную невесту. У нее венок из укропа сделан… вместо фаты март. Выбирают обычно укропную невесту, чтобы она была пополнее, посмешнее и в возрасте, лет пятьдесят. А жених сразу чуть не в обморок падает…

— А чем же она плоха?

— У нее ж и зубов нет!

— Зубов нет, так меньше хлеба съест!

— Вроде она и косит на один глаз?

— Не рассмотрит недостатки жениха, если какие будут! Поэтому очень хороша!

— Ну, а что-то она полная очень?

— Ну, что она полная? Здоровый человек, добрый человек! А доброго человека должно быть много!

(Зап. отПтицынойК.И., 1931 г. р., в д. Сергеево Пригороди, с/с Пустошкинск. р-на — ФА ПГПИ за 1989 г., т. 3 № 62. 3) (О подменных невестах см.: Площук Г.И. «Подменные» женихи и невесты в свадебном обряде Невельского и Пустошкинского районов Псковской области//«Псков». 1994. №1. С. 148-158).

В злорадной реплике Марфуты, отправляющейся на гулянье: «Рева-дрема, сиди дома!» — узнаем детскую дразнилку.

Эпизод с появлением считавшегося погибшим отца-солдата, по-видимому, навеян бытующей в Пск. обл. балладой о двух солдатах, отце и Сыне, остановившихся на ночлег у вдовы, оказавшейся женой солдата-отца и матерью солдата-сына: может быть, отсюда появление двух солдат на подворье Маши; может, поэтому она вдруг остается вдовой, а два солдата, отец Маши и его товарищ, остаются жить под одной крышей с Машей, которая обретает нового мужа: Маше мужа сыскали, а солдата сторожить купеческое богатство наняли.

В этой, как и в других сказках А.А. Паничевой проявилась ее любовь к рифмованной речи: Завидел купеческий сынок Машутку и влюбился не на шутку; Пусть твои руки отдыхают, а эти злые ведьмы от зависти подыхают. В реплику слуги, в основе которой образная разговорная народная речь, сказочница вплетает литературно-разговорное премиленькое создание: «Так и так, барин. Ето сирота. Премиленькое создание! Но одета так, что только воробьев пугать: латка на латке, и голые пятки!»