Образ «Мудрого Безумца» в волшебной фольклорной сказке

(Рабочие материалы к уроку внеклассного чтения)

Оксюморон «мудрый безумец», вынесенный в название статьи, используется нами не для риторического украшения. Он акцентирует нетрадиционный для школы подход к анализу универсального образа (дурака, чудака, шута), который, на наш взгляд, может качественно изменить уровень осмысления учащимися не только волшебных фольклорных сказок, но и сказок литературных. Изучая волшебную фольклорную сказку через призму образа «мудрого безумца», можно приобщить школьников пятых классов к эмоциональному восприятию и вдумчивому пониманию важнейших факторов мировой и национальной культуры.

Амбивалентная фигура дурака, органично сочетающего в себе черты глупца и провидца, составляет одну из интригующих загадок в мировой фольклорной сказке. Распространенность и живучесть (присутствие в большом времени-пространстве) образа «мудрого безумца» свидетельствует о том, что в нем воплотилось нечто исключительно важное для всех народов. В нелепом и смешном персонаже настойчиво утверждает себя онтологическая сложность и многоаспектность человеческого бытия. В сказке об этом говорится предельно просто и емко: «Умным — дорога, и дуракам — путь не заказан».1

Дурак обладает каким-то безошибочным чутьем, позволяющим ему угадывать то, что недоступно людям, ограничивающим свой опыт «здравым смыслом». Неслучайно в волшебных сказках о трех братьях путь «умных» героев неизменно приводит к провалу, а путь дурака — к успеху. Разумеется, мудрость, которая руководит дураком, не его собственная. Это запредельная для человека, для возможностей его интеллекта, чудесная, магическая сила, избирающая именно дурака (для вящей убедительности) в качестве посредника между двумя мирами: земным и потусторонним, дольним и горним.

Перед явлением этой силы тускнеют и дискредитируются претензии человеческого разума, он оказывается недостаточно емким и глубоким для постижения сути мирового устройства. Таким образом, «мудрый безумец» в волшебной сказке прочно фиксирует в народном сознании бытийственную несовместимость «между подлинною, т.е. магическою, мудростью и житейским здравым смыслом».2

В международном фольклоре есть несколько вариантов образа «мудрого безумца». Это «грязный парень» в сказках американских индейцев, «лысый/плешивый паршивец» у народов Востока, «запечник» у западных славян, Иван-дурак у русских, белорусов и украинцев. В русском фольклоре есть три героя, восходящих к обозначенному типу: Незнайка, Емеля, Иванушка-дурачок. Наиболее замечательным в философском, этическом, художественном отношении является образ Иванушки-дурачка, главного героя русской народной сказки.

Не случайно в России образ Иванушки-дурачка становился Предметом серьезных размышлений исследователей-гуманитариев на протяжении всего двадцатого столетия. Первым опытом культурологической интерпретации образа послужила работа выдающегося философа Е.Н. Трубецкого «»Иное царство» и его искатели в русской народной сказке» (1922 г.). В небольшой статье автору удалось предельно четко сформулировать философскую концепцию, намечавшую перспективные линии изучения образа на содержательном уровне. К сожалению, по идеологическим причинам статья была выведена из научного обращения более чем на полвека. Основные ее положения несомненно заслуживают внимания и педагогически — корректного «внедрения» в практику анализа фольклорного образа в школе.