Сказки Анастасии Алексеевны Паничевой — интереснейшее явление современного народного творчества.
Понимала по часам, когда двенадцать будеть и, пока я бежу, стрелки совместятся.
И побежала не во двор, а в огород — да к току. Вот так ворота растворила [развела руками. -Г.П.], а порог в рижкв мне вот так [показала на пояс. — Г.П.]. Я привалилась на него и зову: «Чёрт, чёрт! Ходи сюда: глядеть тебя пришла!» Никто не откликаешься! Ещё раз — опять никто! И третий раз позвала: кто-то спрыгнул сверху и идёть ко мне!
А у дядьки был кот, рыжий, Чёртиком звали. Я глаза зажмурила, гладить стала — щупаю, где роги? Рожек нет! Мягонький, хвост дальше. Он песню замурлыкал. Я его — толк! Захлопнула двери-и к бабушке: «Нет там никого, врешь ты всё! Кот там дядькин!» (ФА ПГПИ за 1981 г., т. 6, № 13).
В том же году Анастасия Алексеевна прислала нам две тетрадочки своих сказок, которые мы и публикуем.
Сказки Анастасии Алексеевны Паничевой — интереснейшее явление современного народного творчества. Они не существуют в устной традиции, не звучат и возникают не в момент устного исполнения, а на бумаге. Вместе с тем легкий, свободный язык сказок А.А.Паничевой -, несомненно, не письменная, а разговорная, свойственная и народной традиционной сказке речь, только зафиксированная на письме. Сказочница явно ощущает себя рассказчицей, перед которой слушатели, причем слушатели, выросшие в одной с нею фольклорной традиции. Так, в сказке Кузьма и Иван — братья родные (№ 124) она играет на ожиданиях слушателя, знакомого, в частности, с докучными сказками: Иван… лошадёнку, коровёнку купил, купил порося. И что ж вы думаете, сказка вся? Да нет! Купил пару овец — и тут сказке не конец! Сравним с началом сказки П.Ф. Буйко Как Иванушка дурачок ездил в город дровы продавать ( № 89): Расскажи мне сказку! — Ну, ладно, слухай сказку про лося, Тут ина и вся! — А сказку? — А сказку про овец. Тут ей и конец! А.А. Паничева воспроизводит в своем творчестве и такую особенность фольклора, как наличие сказок, относящихся к одному сюжетному типу. Так, пять из пятнадцати текстов А.А. Паничевой могут быть объединены в две группы: Маша и злая мачеха (№118), Волшебная табакерка (№ \2\), Мачеха и девчушка Тихоня-Махоня (№ 125) условно могут быть соотнесены с типом 480 Мачеха и падчерица, а Иван-бездельник (№ 122) и Кузьма и Иван — братья родные (№ 124^ также очень условно можно обозначить как сращение типов 735 Две доли и 735 А Горе (Нужда) — сказок о бедном и богатом братьях.
Преображенные творческим сознанием сочинительницы, в сказках А.А. Паничевой причудливо переплелись мотивы, сюжеты, сюжетные ситуации и образы народной (волшебной, бытовой, анималистической, докучной) и литературной сказки, песенного народного творчества, быличек, бывальщин.и поверий, а также обычаи и обряды, жизненный опыт и вызванные им размышления, впечатления от чтения, от кинофильмов и телепередач.
Яркая особенность индивидуальной повествовательной манеры А.А. Паничевой — ее любовь к рифмованной речи. Она проявилась и в ходе нашей беседы со сказочницей, и в двух сказках, усвоенных ею из устной традиции (см.: № 84 Сказка о попе и работнике и № 102 Как поп в работники нанялся), и — ярче всего — в сказках её собственного сочинения).
В рукописи А.А. Паничевой есть пометки, из которых следует, что все сказки написаны в дни, когда работать на огороде не полагается: первые шесть сказок-за два воскресенья, 10 и 17 мая 1981 года, остальные- в воскресенье 31 мая, и 3, и 4 июня — в праздничные дни: Переплавную среду и Вознесение.
В сборнике сказки следуют в том порядке, в каком расположены в рукописи. Тексты №№ 121-131 озаглавлены сказочницей, остальным (№№ 117-120), оставленным ею без названия, заглавия даны составителем сборника.
Г.И. Площук
Пошаговая инструкция по изменению кодов оквэд.
В дополнение к этой статье, советую прочитать: