В сказке и в тексте

В сказкеЕ.Т. Волковой Яро лису (№ 1), записанной в 1981г., отразилось время 70-80 гг. XX в., когда за традиционно деревенскими ранее товарами крестьяне стали ездить в город в магазин, а в магазине далеко не всегда можно было купить то, что нужно, и покупалось то, что «выбросили», т. е. то, что в данный момент в магазине есть, а завтра может и не быть.

В сказке дед, деревенский житель, не ловит рыбу в реке, а покупает ее в городе в магазине, хотя в город он едет вовсе не за рыбой, а по просьбе бабы: она хочет справить шубу, и ей нужен лисий мех на воротник. Однако в городе дед ходил, ходил по магазинам, а воротника не нашел и уехал ни с чем, а потому очень обрадовался, увидав на дороге дохлую лису.

Восьмилетний Коля Кабанов в д. Бор, Усвятского р-на пожелал рассказать нам сказку, в которой явно отразил свои впечатления от новогоднего представления для детей (№ 27 Снегурочка и Баба-яга).

В сказке Сивчик-Бурчик (№ 37), рассказанной Анной Алексеевной Горбачевой из д. Пыги, Невельского р-на, нет традиционного для сюжетного типа СУС 530 Сивко-Бурко обхода гостей царевной с целью найти среди собравшихся суженого, а есть что-то напоминающее современную регистрацию прибывших на собрание, совещание, съезд и т. п.: «А там уж записывали всех, кто приезжал». И Иван-дурак не сидит скромно за печкой, пока царевна в нем, невзрачном, узнает своего суженого, а сразу предъявляет кольцо как удостоверение личности.

И в тексте, записанном совсем недавно, современная действительность напоминает о себе комментарием сказочницы: Жили дед и баба. Не было у них хлеба. Вот как v нас сейчас плохоплохо. так и у них было, жили бедно… (№ 11 Про деда с бабой).

В сказке Дед-гадатель (№ 85), записанной в 1982 г. в псковской глубинке, в д. Исаково, Локнянского р-на от Пелагеи Федоровны Котовой, воры крадут у барина не золото, не деньги, не перстень и не драгоценный камень, а статуй. Так, возможно, отложились в сказочном повествовании впечатления рассказчицы от прекрасного цикла телевизионных передач 80-х гг. о шедеврах мирового искусства.

По признанию Е.Т. Волковой, два последних эпизода («Ворона и лисица» и «Лиса покупает уток») из ее сказки Про лису (№ 1) заимствованы из книжки, которую она читала, когда ее дети учились в школе. Отправляясь от басни Крылова, Е.Т. Волкова создает свой яркий эпизод сказки с выразительными деталями, передающими льстивую речь лисицы, и динамизм развития событий.По-видимому, впечатления от иллюстраций в книжке для детей (скорее всего, это была «Родная речь») проявились в эпизоде ее сказки, где лиса угощает волка, чтобы подвигнуть его на ловлю рыбы хвостом: На двух лапках идеть, под лапочкой несеть: «На, покушай, как вкусно!»

Сказка Пелагеи Федоровны Котовой из д. Исаково, Локнянского р-на Аленький цветочек (№ 30), очевидно, восходит к знаменитой сказке С.Т. Аксакова, о чем говорит целый ряд совпадающих деталей (см. комментарий к сказке). Вместе с тем оригинальная мотивировка злоключений заклятого царевича (мать в утробе прокляла) вносит новый важный оттенок в философию сказки, открывает новую грань в народном понимании истоков счастья и несчастья человеческой жизни, связывая ее с проблемой нежеланного ребенка.

Очевидно, влияние нашего динамичного времени с его прагматизмом и рационализмом проявляется в заметной тенденции сократить, сжать текст, обойтись без свойственных традиционной сказке повторов, в тенденции к приземлению. «обытовлению». «рационализации» чудесного, волшебного.

Такую тенденцию к сокращению повествования, к отказу от характерного для сказки утроения эпизодов демонстрируют тексты № 37 Сивчик-Бурчик и № 38 Сивко-Бурко: в обеих сказках Иван-дурак с первой попытки допрыгивает на волшебном коне до царевны и снимает кольцо с ее руки.