Вдоль вагонов пошла охрана.
Собравшиеся в вагоне определились сразу: бежать! Было в вагоне два брата, называли их почему-то Заяц. И тот Заяц, и другой.
Ну, явные заводилы. Кажется, они из деревни Спас, где находилась немецкая комендатура.
Чтобы бежать всем из вагона, всем вместе, один из братьев вылез на ходу поезда в окно теплушки, пытаясь добраться до двери, чтобы открыть ее, откинув крюк, закрывающий эту самую дверь. Не вышло! Он сам вполне смог бы спрыгнуть под откос, да потом лесом, через болота близко было до дома, уйти в партизаны, которые в эту пору снова проявили активность. Но не ушел. Замерзший, он снова поднялся к окну, втиснулся в теплушку.
Полез его брат. Поезд шел тихо, железнодорожное полотно не один раз было взорвано, и немцы не стремились к быстрой езде. И все бы хорошо, удачно прошла вторая попытка, но поезд сбавил ход — Сущево! Состав остановился. А крюк, крепящий дверь теплушки, был уже откинут. Смельчак, откатив дверь, втиснулся в вагон и прикрыл её.
Вдоль вагонов пошла охрана. Слышим: у нашего вагона залопотали, дверь приоткрылась, потом с лязгом задвинулась. Её запутали проволокой. Общий побег, сейчас надо сказать, что безрассудный — ведь человек сорок было в вагоне, а состав охранялся. Двое или трое сразу же за Сущево все-таки протиснулись в окно теплушки. Были побеги и из других вагонов, но всем — не получилось. Ведь в вагонах, в том числе и в нашем, были и пожилые, и женщины. Матери нашей, к примеру, было уже сорок лет.
Кружным путем, через Дно на Псков, через Латвию вывезли нас на Себеж, там — на Идрицу, в Опочку. Тогда еще действовал участок дороги, ведущий и на этот старинный русский городок. Оттуда перевезли в какую-то деревню бывшего Кудеверского района. Видимо, копать окопы так называемой оборонительной линии фашистских войск под названием «Пантера”. Там, где нас высадили, в охране было немало поляков из «Тодта». Они не очень-то усердствовали, и мы ринулись в бега.
Не удалось уйти из вагонов, удалось здесь! Места были совсем незнакомые. Имели единственный ориентир — на восток. Сговорившись, по одному отошли в ближайшие кусты. Мы — это наша мать Евдокия Степанова, брат Павел, я, Евлампий Братолюбов, Дема Федоров. Решили держаться вместе, курс — к железной дороге, потом в леса у Сударева.
Бежали тогда многие. Пользуясь нетребовательностью охраны, по одному, подвое, а мы — впятером текли к ближайшему лесу.
Шли, не выбирая дороги, лишь бы подальше от той деревни. По лесу, место холмистое, все время прислушивались: как бы не попасть впросак. Когда стемнело окончательно, остановились на окраине леса. Впереди была деревня, лаяли собаки. Холодно — ведь октябрь на дворе. Огонь разжигать нельзя, его в темноте далеко видно.
Ночь провели, тесно прижавшись друг к другу. Поутру Братолюбов и Павел прошли в деревню узнать, что и куда надо идти. В деревенском домишке, куда они зашли, старики разъяснили, что деревня на старом большаке, ведущем в Новоржев, завтра там какая-то ярмарка, крестьяне сегодня двинутся на ней, и нам можно пройти до Новоржева открыто. Снабдили перекусить.
Наши разведчики разъяснили нам всё, что узнали. И мы решили действовать по совету.
Так мы и шли. Впереди Евлампий. Немного отстав от него, шли Дементий и Павел, я с матерью заключали нашу группу. Конечно, страшновато было, особенно, когда впереди оказались немцы, что-то делавшие на дороге. Но по этой дороге шли и ехали другие, видимо, как рассказывали утром при вылазке нашим разведчикам, спешили люди в Новоржев.
Вот и он, город. Не вызывая ни у кого тревоги, шли мы по центру его. Смешаться среди таких же, как и все, оказывается, легко. Как-то прибавлялось смелости. Не помню теперь, у кого вызнали дальнейший маршрут, прошли городские улицы, вот уже и окраины. Вышли на бежаницкую дорогу. Как будто так и надо было.
Закажите полиэтилен оптом у Юнитрейд и получите выгодные поставки напрямую с заводов!