Первый путь в Новоржеве в редакцию местной газеты

Жизнь столкнула меня с Николаем Федоровичем Агейкиным, старшиной Советской Армии.

Он в последнее время, довольно долго, жил в Кандалакше. Встречи с ним были неоднократными. Армейская газета публиковала его воспоминания, документальную повесть «Солдат всегда солдат». Отрывки из этой повести печатала ленинградская «Нева», журнал довольно-таки требовательный к слову. Необычность Н.Ф. Агейкина в том, что солдат-артиллерист со своими друзьями освобождал Пушкинские Горы от захватчиков. Стрелять в сторону монастыря, пушкинской могилы они не могли — место святое. Но взять эти места надо было.

За тот бой у Пушкинских Гор Агейкин получил свою вторую солдатскую Славу — орден, которым награждали не каждого. Первую такую Славу ему вручили за оборону Ленинграда. Третий свой орден Славы — золотой получил за бой в Латвии. Полный кавалер этой высочайшей солдатской награды в своей документальной повести рассказывает и о боях за Пушкинские Горы, о том, как сберегли солдаты нашу национальную святыню.

Все это — по пути основного рассказа. Но я счел нужным напомнить и о таком, все это тоже нанизывается в общую ткань повествования. Сейчас и почетного гражданина города Кандалакши Николая Федоровича Агейкина уже в живых нет. Я воспользовался моментом, чтобы напомнить об этом удивительном человеке — былом воине.

Новоржев. Я уже немало говорил о нем, упоминал, что городом стал в последней четверти XVIII века. Говоря откровенно, городского, пожалуй, в нем и сейчас нет. Однако для меня памятен он, как одна из точек, где когда-то пересекся мой военный жизненный круг. Говорить о нем практически нечего. Интересовало меня лишь то, что хотелось узнать нового, встретиться с друзьями-товарищами, с которыми когда-то делил тюремную пайку и носил лагерную парашу, и которых, признаюсь, познал только по фамилиям из писем, которые скопились в моем архиве. Ясное дело — нужно было лично встретиться с людьми, судьба которых волновала меня и требовала более полного познания.

Первый путь в Новоржеве в редакцию местной газеты. Василия Степановича Игнатенка на месте не оказалось, в отпуске. Вот что значит,

не предупредил заранее, не списался загодя. Но местные коллеги не бросили на полпути, сделали все, чтобы дело двигалось дальше.

Помогли и новоржевские комсомольцы, дали свою автомашину, чтобы смог побывать в окрестностях городка, в селах, которые меня интересовали. Так, я смог побывать у Анны Михайловны Герасимовой. Мыс ней проговорили весь вечер и почти всю ночь. Она очень хорошо помнит мою маму, вместе мыкали горе и в Моглино, и в Саласпилсе, да и в других местах. Вернулась она после войны в порушенный фашистами край, в колхоз, ходила возле старенькой мамы, делала свое колхозное дело. Просто жила, не полной жизнью, обыкновенной крестьянской, с огородом, с птичьей живностью. Если бы не война, кто знает, кем могла бы стать крестьянская Аня, Анна Михайловна Герасимова.

Таких женщин на Руси великое множество, в каждой деревне не одна будет. Так сложилась у них жизнь.

С помощью комсомольцев добрался я до деревни Перхово, до местного пастуха Анатолия Алексеевича Петрова, удивительного русского мужика, скобаря, как иногда называют псковских мужиков. Все надеялся на новую встречу с ним, чтобы разговорить человека не в рабочей обстановке, в поле, с пастушечьим кнутом, когда чуть ли не каждую минуту приходится кричать на скотину, кричать этак с непечатными словами — пастух так пастух. Однако жизнь такова — унесла смерть от нас этого из шестерки парней. Кстати, Анатолий Петров открыл скорбный список павших из группы ребят, связавших себя круговой порукой при том февральском побеге.

Цветные линзы illusion colors shine Glavlinza.