В реке Великой и речке Вязовенке мужики ловили рыбу.

После мялки луб льна нужно было очистить от остатков тресты («кострицы»). Это делалось уже вручную. Пряди мятого льна обчесывали с помощью вбитых в колоду длинных заостренных стержней. Но лен после этого еще не готов. Чтобы
сделать луб льна тонковолокнистым, его «треплют». Пряди льна, наброшенные на вертикально поставленный щит, доводят до кондиции резкими ударами «трепала» — тонкой лопатообразной дощечки с ручкой. Он становится шелковистым, готовым для прядения. Из полученного волокна сооружают нечто вроде большой куклы. В таком виде лен везут на продажу.
Островский уезд (потом — район) славился льном-долгунцом. Его охотно скупали перекупщики, отправляли в другие города на дальнейшую переработку. Значительная часть льна шла на экспорт — в Англию и другие страны. В 1932 году в одном из своих выступлений при посещении Островского района С.М.Киров назовет его «льноводным путиловцем».
Часть льноволокна оставляли в хозяйстве для своих нужд. Долгими зимними вечерами женщины ножными прялками пряли льняную нить, часть ее красили. Почти в каждом доме были ткацкие станки, на которых изготавливалось льняное полотно серовато-белое (однотонное) и разноцветное («ко-ломенчатое» ). Для отбелки зимой полотно на несколько дней расстилалось на снегу. Из льняного полотна шили простыни, наволочки, скатерти, полотенца, нижнее белье, мужские рубашки, штаны. На этих же станках ткали из разорванного на узкие ленточки разноцветного тряпья половики. Ткали и соломенные половики.
Обработкой льноволокна и овечьей шерсти были заняты в основном женщины. Пожилые пряли и ткали дома, девушки — на так называемых «посиделках». Бывал я на них несколько раз. Для посиделок обычно избирались поочередно наиболее просторные избы. Туда приходили не только девушки с прялками, вышивками и вязанием, но и парни с гармошкой или балалайкой. Пели песни, плясали. Парни лузгали семечки, ухаживали за девушками. Словом, это был своеобразный деревенский клуб того времени. После таких посиделок, смотришь, ближе к весне игрались свадьбы.
В реке Великой и речке Вязовенке мужики ловили рыбу. Иногда она разнообразила наш рацион.
Весной, во время и сразу после ледохода, когда еще не спала вода, и на берегу оставались тающие под солнцем, рассыпающаяся на звенящие игольчатые кристаллики льдины, отец брал меня на ловлю щук саком. Сак — это длинная жердь с поперечной палкой на конце. К ним прикреплялась треугольная сеть с матицей. Сак забрасывался как можно дальше от берега и с нажимом на жердь и подтягивался к нему, так, чтобы поперечная палка шла по дну, а сеть по верху. Сеть плели сами из суровых льняных ниток. Отец научил меня этому.
Несколько позже ловили рыбу на переметы. В качестве насадки использовали вьюнов, добываемых тут же в прибреженом иле. Ближний конец перемета с привязанным к нему камнем также забрасывали в воду, чтобы кто-то другой не мог найти перемет. Вытаскивали перемет с помощью «кошки» — нечто вроде небольшого якоря с лапками из тяжелой проволоки, скрепленных свинцом.