За разработку окончательного варианта ансамбля

Но нагромождение железобетонных блоков, плит говорило: скоро все изменится тут.

С каждым годом все явственнее вырисовывалась величественность сооружения, объем работ свидетельствовал о грандиозности замысла. Но вначале ничего практически о недавнем концлагере не напоминало. Бродили люди между вересковых зарослей, по пепелищу бараков. Искали хоть что-нибудь похожее на тот ужас, который окружал тех, кто были согнаны туда. До сих пор у меня дома хранится высохший букет трав и полевых цветов, что собрал в начале 60-х годов я на территории Саласпилса, когда там ничего еще не было.

Однако выступали зримые черты былого. Вот ряд небольших сосен, выстроились в рядок. Кажется, стояли эти сосенки возле здания, где размещалось управление лагеря. Нашел я и место, где когда-то стоял наш барак, выросли там кусты шиповника. С тех пор я всегда бывал именно на этом месте, признаюсь, выпивал рюмку русской горькой за помин тех, кто остался в Саласпилсе навечно.

Теперь там, где когда-то стояли ряды бараков, где высилась виселица, поднялся мемориальный памятник. Тысячи людей приезжают сюда, чтобы поклониться памяти павших.

За разработку окончательного варианта ансамбля, выполнение рабочих чертежей и моделей, а также руководство строительством архитекторам Ганару Асарису, Олегу Закаменному, Ольгерту Остенбергу, Ивару Страутманису, а также скульпторам Льву Буковскому, Янису Зариньшу, Олегу Скарайнису в 1970 году была присуждена Ленинская премия. Строительство вел коллектив четвертого дорожно-сгроительного участка Министерства автомобильного транспорта и шоссейных дорог Латвии.

Центральный ансамбль Саласпилса начал свою жизнь еще до открытия. Народ понял его и воспринял. Потому что там лежат близкие жителей Латвии, Северо-Запада нашей страны, Белоруссии. Там нашли свое успокоение многие воины Красной Армии, попавшие в плен к фашистам. Здесь погибли многие жители стран Европы.

Когда была установлена первая скульптура мемориала, когда встал серый бетон, олицетворяющий скорбь Саласпилса, у подножия появились цветы. Они были там почти всегда. Как сейчас — не знаю. Лежали они всюду, как и на площади торжественных актов Саласпилсского ансамбля.

Тысячи и тысячи жертв. Тысячи и тысячи смертей. Зоологической злобе нацистов, цинизму противостояли моральная чистота, уверенность узников в конечной победе.

Как сказать обо всем этом языком пластического искусства? Как вдохнуть в памятник ту силу страсти, какой обладает музыка и ясность мыслей, присущей литературе? И как помочь людям ощутить всю горечь утрат и собственную ответственность перед миром, перед жизнью? Такие сложнейшие задачи стояли перед авторами мемориала.

Все это удалось в полной мере решить на территории былого полигона, где когда-то лишь стреляли по макетам, а в годы фашистской оккупации уничтожали живых людей. И каждый, кто смог побывать теперь в Саласпилсе, унес с собой горечь о былом, уверенность в силу разума в дальнейшем!

Хотя жизнь вносит свои коррективы. Теперь пока и я не могу побывать в Латвии, ставшей сейчас «суверенной”, отторгающей многое то, что объединяло нас, вело вместе. Увы, мемориальный ансамбль стал не доступен для нас. Он — за границей. И все мы, теперь уже люди в годах, не имеем возможности поклониться памятному месту, отдать должное памяти своих друзей по несчастью.

Дизайн шале стиль шале.